Смотреть сейчас

Хотя в наше время философия считается в основном интеллектуальным занятием, тем не менее она сильно повлияла на изменение облика нашего мира. Философия Фрэнсиса Бэкона (1561–1626) во многом определила современное научное мировоззрение и привела к бурному росту технологий. Другим философом, Огюстом Контом (1798–1857), были заложены основы теории линейного прогресса в истории – теории, которая утвердилась в западном мировоззрении с XIX века и сохраняет свое значение поныне. А главной темой философии Томаса Гоббса (1588–1679) и Дэвида Юма (1711–1776) стала идея об отсутствии свободной воли у человека, который целиком и полностью зависит от своих желаний и страстей, и эта идея все еще жива и продолжает действовать в мире. Однако современную философию не рассматривают как метод, помогающий человеку меняться. Другими словами, она не в состоянии оградить нас от пагубных страстей и превратить в безмятежных мудрецов, пребывающих в неизменной гармонии с миром и с самими собой. Однако во времена Античной Греции и Древнего Рима именно это и было целью философии: не только изменить взгляд человека на мир, но и добиться, по выражению Пьера Адо [1], метаморфозы личности человека. А поскольку такое изменение есть непростая задача, во всех философских школах Древней Греции и Рима существовали, как называет их Пьер Адо, «духовные упражнения», помогавшие достичь этой цели.

Недавно в одной подаренной мне книге я прочитал, что, по мнению пифагорейцев, чтобы человек вновь стал подобен «образу Божьему» необходима, среди прочего, эпоптейя (мистическое видение истины).

Созерцать Бога означало созерцать его Идеи, потому что именно такую Форму принимает Вселенский Разум, а слово, которым египтяне обозначали «звезду», фонетически связано со словом, означающим «учение».

В воображении я тотчас же обратился к звездному небу, усыпанному учениями, которые светят в темноте и указывают путь — а, может быть, и судьбу — людям.

Иногда вдруг чувствую себя по-настоящему счастливой без каких-то внешних событий. Все чаще – благодаря простым и маленьким открытиям. Удивляюсь, и от этого так хорошо внутри.

Так, в танцевальном классе, где занимаюсь, можно услышать казалось бы обычные «танцевальные» наставления. Но столько в них открываю для себя!

Когда мы делали adagio (медленное поднятие ног), и было нелегко, наш преподаватель сказал нам фразу, которую я вспоминала потом часто. «Никому не нужны ваши страдания, незачем видеть как вам нелегко и какие усилия делаете. Зрителю нужны только легкость и красота».

Почему-то вспомнились моменты из жизни, когда так хотелось продемонстрировать свое «нелегко», но становилось только хуже. А может, в нашей жизни как в зрительном зале – тем, кого встречаешь по жизни, важнее видеть твою «легкость и красоту» и совсем не важно, что за этим стоит.

Эдгар Дега. Танцовщица в зеленом